Немного предыстории. Раньше существовала такая организация — Управление берегоукрепительных и противооползневых работ (далее по тексту — УБПР), и каждый проект должен был проходить там регистрацию.
Да, это было федеральное управление, которое занималось мониторингом оползневых процессов, то есть в буквальном смысле люди ходили по лесам и ущельям и наблюдали за оползневыми процессами. Была единая база геологических изысканий и оползневых процессов, которая постоянно пополнялась. Был архив, которым можно было пользоваться в процессе проектирования. Ведь если сейчас делают изыскания, то они оторваны от тех процессов, которые происходят на соседних участках или выше на склоне. Почему, например, происходят оползневые процессы в том же самом санатории им. Орджоникидзе? Единая дренажная система, которая проходила по верху всего склона, на протяжении долгих лет не обслуживалась и пришла в негодность. Поэтому возникли оползневые процессы на нижележащих территориях. Невозможно сделать противооползневые мероприятия в пределах одного участка, надо решать проблему водоотведения всего склона. Или ещё пример: строительство огромного жилого комплекса, называть не будем, но комплекс большой, состоит из нескольких многоэтажных домов. Были решены противооползневые вопросы на участке строительства комплекса, была возведена достаточно большая подпорная стена. Но выполнена она была таким образом, что те воды, которые по склону сходили вниз, этой стеной преграждались, и никто не подумал, как эту воду отводить. За счёт этого поднялся уровень грунтовых вод у вышележащей территории, и сейчас там происходят очень серьёзные оползневые процессы. Разрушаются коттеджи, которые находятся выше и которым 15–20 лет. Эти процессы происходят, потому, что не были приняты верные инженерные решения. И таких примеров масса в нашем городе.
Что с УБПР на данный момент?
Оно не существует. Его нет. Так же, как нет проектного института «Южгипрокоммунстрой», и других проектных институтов, работавших до 2000-х годов. Мы недавно прикинули, что до 90-х в нашем городе с населением порядка 300–350 тысяч человек у нас работало не меньше 3 000 архитекторов, проектировщиков и инженеров, которые специализировались на проектировании объектов для нашего города, для всего Черноморского побережья. В первую очередь принимались решения, которые были связаны и с берегозащитой, и с борьбой с оползневыми процессами при сейсмичности до 9 баллов. Ещё одна специфика курортного города это строительство гостиниц и санаториев. Это объекты, так называемая градообразующая база, которые создают нам рабочие места. Если какая-то компания или проектный институт специализируется на проектировании нефтеперегонных заводов, торговых центров или жилых домов в Центральной России, то вот так просто взять и запроектировать предприятия санаторно-курортной отрасли невозможно, квалификация должна быть соответствующая. Вот поэтому даже проектные институты Краснодара или Ростова-на-Дону не занимались проектированием для побережья, этим занимались проектные институты, такие как «Южгипрокоммунстрой», где работало не меньше тысячи человек. К сожалению, предприятий такого масштаба здесь не осталось в принципе, и компании, которые могут осмыслить и принять комплексные инженерные решения, можно сосчитать по пальцам одной руки, даже ещё и пальцы останутся.
Также сильно поменялось законодательство, связанное со строительством индивидуальных жилых домов. По настоящему законодательству процесс, связанный с так называемыми административными и бюрократическими барьерами для граждан, всё упрощается и упрощается. То есть что-то мы можем решить на сайте госуслуг, что-то уведомительного характера. Вы можете на собственном участке нарисовать квадратик, показать, что это будет 2-этажный дом, и начинать строить. Это всё прописано в градостроительном кодексе — основном документе РФ, который регламентирует строительную деятельность. И на мой взгляд, и по оценке специалистов, большая часть того, что сейчас строится по уведомлениям — оно будет разрушено естественным образом в течение ближайших нескольких десятков лет. Что это значит? Если не внедрены грамотные инженерные решения, то результат мы увидели в селе Сергей-Поле, когда дома в коттеджном посёлке сложились. Они сложились сегодня, потому что процесс оползневой произошёл сегодня. Могли бы ещё простоять полгода, может быть, год. И есть ещё как минимум несколько локаций с очень дорогими домами и коттеджами, где мы понимаем, какая там геология, мы знаем, почему там раньше не велась застройка, мы знаем, как сейчас она ведётся и кто и какие принимает решения. Сколько простоят эти сооружения, я не могу сказать, это зависит от природы, но то, что факторы, способствующие их разрушению, есть, что эти процессы запущены — это однозначно.